Нуинаночку.

…Ночи плащ, луной заплатан, вскользь струится по халату,
с сада мрак взимает плату скорбной тишиной –
в нетерпении, в смятеньи меж деревьев бродят тени,
и увенчано растенье бабочкой ночной…
Что нам снится? Что нам мнится? Грезы смутной вереницей
проплывают по страницам книги бытия,
чтобы в будущем продлиться, запрокидывая лица
к ослепительным жар-птицам… До чего смешно! –
сны считая просто снами, в мире, созданном не нами,
гордо называть лгунами тех, кто не ослеп,
кто впивает чуждый опыт, ловит отдаленный топот,
кто с очей смывает копоть, видя свет иной!..

…Пес под тополем зевает, крыса шастает в подвале,
старый голубь на дувале бредит вышиной –
крыса, тополь, пес и птица, вы хотите прекратиться?
Вы хотите превратиться, стать на время мной?!
Поступиться вольным духом, чутким ухом, тощим брюхом?
На софе тепло и сухо, скучно на софе,
в кисее из лунной пыли… Нас убили и забыли,
мы когда-то уже были целою страной,
голубями, тополями, водоемами, полями,
в синем небе журавлями, иволгой в руке,
неподкованным копытом… Отгорожено, забыто,
накрест досками забито, скрыто за стеной.

…Жизнь в ночи проходит мимо, вьется сизой струйкой дыма,
горизонт неутомимо красит рыжей хной…
Мимо, путником незрячим сквозь пустыни снег горячий,
и вдали мираж маячит дивной пеленой:
золотой венец удачи – титул шаха, не иначе!
Призрак зазывалой скачет: эй, слепец, сюда!
Получи с медяшки сдачу, получи динар впридачу,
получи… и тихо плачет кто-то за спиной.
Ночь смеется за порогом: будь ты шахом, будь ты Богом –
неудачнику итогом будет хвост свиной,
завитушка мерзкой плоти! Вы сгниете, все сгниете,
вы блудите, лжете, пьете… Жизнь. Насмешка. Ночь.